Ада Байрон родилась 10 декабря 1815 года в Англии в семье поэта Джорджа Байрона и Аннабеллы Милбэнк. В середине XIX века существовало табу на получение женщинами высшего образования, путь в университеты был закрыт. Но тяга к знанию оказалась велика, и, когда семнадцатилетняя дочь лорда Байрона по собственной воле пришла к изучению математики, не оставалось ничего другого, как организовать учебу дома. Одним из приглашенных учителей стал английский математик и логик Август де Морган, чье имя, конечно, известно читателям (вспомните законы де Моргана в логике!). К числу друзей ее матери принадлежал выдающийся английский изобретатель и ученый Чарльз Бэббидж. В 1833 году юная Ада посещает его мастерскую, где знакомится с работой ученого над так называемой “дифференциальной”, а точнее, “разностной” машиной. С тех пор между ними сложился творческий союз, продлившийся более десяти лет. К 1843 году, на который пришелся пик их взаимодействия, Августа успела сменить фамилию Байрон на Лавлейс, обзавестись тремя детьми и стать заметной персоной лондонского света. Кто знает, как бы сложились дальнейшие обстоятельства, если бы к ней не попал конспект лекций Бэббиджа, сделанный Луиджи Федериго Менабреа, ставшим впоследствии выдающимся математиком, механиком, военным инженером и даже государственным деятелем. Этот конспект, озаглавленный «Заметки об аналитической машине», в 1842 году опубликовало на французском языке издательство Женевского университета.

История появления «Заметок» такова. К началу 40-х годов XIX века у английского правительства сложилось сугубо отрицательное отношение к работам Бэббиджа. В какой-то мере их можно понять: после 20 лет обещаний результатов не было, к тому же, не доделав дифференциальную, изобретатель приступил к созданию «аналитической машины». Британский премьер-министр Роберт Пил не был особенно прозорлив, а потому написал: “Что нам делать, чтобы избавиться от мистера Бэббиджа и его вычислительной машины? Даже если она и будет закончена, то будет ли она иметь какое-то значение для науки?» При таком отношении к себе и своему труду Бэббиджу не оставалось ничего другого, как искать, как бы сказали теперь, спонсоров за рубежом, тем более что университеты Италии и Франции, а вовсе не Англии были тогда основными центрами математического образования и культуры. В 1840 году состоялся длительный вояж, который принес некоторую материальную поддержку. Но его главным итогом оказались «Заметки» Менабреа, материалом для которых послужили лекции, прочитанные в Туринском университете. Это был единственный печатный материал, посвященный аналитической машине, и близкие друзья Бэббиджа, Лавлейс и Чарльз Уитстон, решили их перевести на английский язык.

В 1842 году Лавлейс приступила к работе, для которой она располагала прекрасным знанием французского языка, отличным пониманием сути деятельности Бэббиджа, основанном не на отдельных лекциях, а на постоянном взаимодействии с их автором, и еще не оцененным до того момента творческим потенциалом. На перевод ушли осень и зима 1843 года.

Когда Бэббидж ознакомился с ним, он был поражен. Вот что он писал об этом 20 лет спустя: «Вскоре после выхода в свет записок Менабреа герцогиня Лавлейс сообщила мне, что перевела их. Я спросил у нее, почему она сама, зная предмет гораздо лучше, не написала собственную работу. Она ответила, что ей это просто не пришло в голову. Тогда я предложил ей написать комментарии, эта идея была немедленно воспринята».

В итоге комментарии оказались втрое больше по объему, чем оригинал. К тому же они демонстрировали совершенно иной уровень обобщения проблем, связанных с автоматизацией вычислений. Историк Сэди Плант, биограф Лавлейс, дал очень точную характеристику этому труду: “Она писала программы для виртуальной машины, для машины, которая должна была появиться в будущем”. Действительно, в 1843 году машины не было, чертежи были фрагментарны, но из них 27-летняя женщина смогла сложить свой собственный образ вычислительной системы.

По материалам журнала «Computerworld Россия», № 09, 2005
«Виртуальный компьютер леди Августы Ады Лавлейс», Леонид Черняк